Радзинский в Казани: Что скрыто под юбками российских императриц?

Ради единственного творческого вечера Эдварда Радзинского в Казани зрители жертвовали просмотром любимого сериала и хоккейного матча. А в зале, во время его выступления, стояла полнейшая тишина: ни звонка, ни покашливания.

В день Казанской премьеры (Радзинский впервые приехал в столицу Татарстана. – Авт.) «бальная» зала ГТРК, где должен был состояться авторский вечер писателя-историка, к 19.00 была заполнена практически полностью. И это несмотря на то, что цена билетов варьировалась от 500 до 5000 рублей.

«ЖЕРТВЫ» РАДИ ИСТОРИИ

К моему удивлению, посмотреть и послушать Радзинского пришли не только дамы элегантного возраста или супружеские пары «за 45», но и молодежь. Причем соотношение этих зрительских категорий было примерно 50/50.

В ожидании начала действа, прислушиваюсь к разговорам вокруг. Позади меня бабушка с внучкой. Пенсионерка рассказывает, что ради выступления Радзинского пропускает любимый сериал: «С другой стороны, когда еще такая возможность выпадет?»

Чуть подальше двое мужчин, явно за 50, глядя в планшет, который держит в руках один из них, живо обсуждают матч «Ак Барс»-«Металлург». В эти самые минуты казанцы сражались на гостевом льду в Магнитогорске: «Зарипов, ну что ж ты?!».

Впереди молодая пара: нежно прижимаются друг к другу. Оба в предвкушении будущего выступления перебирают известные им факты из истории XVIII века.

Трижды звучат аплодисменты зала – вызывают маэстро на сцену. Наконец, свет гаснет, остается лишь стол с парой бутылок простой воды и «винтажный» стул, выхваченные лучом прожектора.

МЕТАМОРФОЗЫ

Эдвард Радзинский не спеша выходит на середину сцены. Невысокого роста – пожилой человек. В руках – ни листка бумаги. Все, о чем он будет говорить – в его голове.

Что происходит дальше, сложно передать словами. Уже после первых фраз перед глазами на сцене совсем другой человек. Ощущение такое, что он – живое воплощение людей той эпохи, о которой рассказывает. Один из участников событий Галантного века. И вот уже не только голос, но и весь он – могучий! Как Петр Первый, как Александр Меньшиков, как Орлов или Разумовский.

И женщины… Те самые государыни – пять императриц, которые вереницей практически друг за дружкой занимали престол Российский, как будто под стать своим любовникам. Сильные, независимые женщины.

Их образы оживают, их страсти ведут Россию то к краху, то к величию.

1,5 часа первого акта проносятся незаметно. В полнейшей тишине зрительского зала звучит голос Радзинского. Интрига… и занавес.

В небольшом перерыве зрители «оживают» - обсуждают только что услышанное со сцены.

«Конечно, много известного, но вот этого по Екатерину я не знала…»

«Еще какая-то Анна Леопольдовна была… Надо будет почитать про нее…»

«А Буженинова-то какова, а?! молодец!».

КОРОТКО О ГЛАВНОМ

И снова гаснет свет. Снова на сцене маленьких-большой человек. Снова его удивительная харизма, заставляющая выуживать откуда-то из уголков памяти все, что помнишь со школьного курса истории. И в который раз удивляешься: «Ну ничего себе, какие оказывается тайны хранились под юбками российских императриц!»

Кто-то из них менял любовников, как перчатки, кто-то всю жизнь хранил верность одному единственному. Но всегда главным тайным «кукловодом» была армия, «галантно приглашавшая будущих императриц на престол».

Часовая стрелка перевалила за 22.00, а Радзинский как будто и не устал. Голос его все также крепок и звучен.

- Я вам признаюсь: Екатерина Вторая – моя любимая императрица. Я мог бы рассказывать вам о ней до утра. Но нам надо все-таки расстаться, - после этих слов Радзинского мои соседи по залу начинают улыбаться. Каждый готов слушать его еще и еще. До утра так до утра. – Если мы когда-нибудь в следующий раз встретимся, я вам расскажу про нее. Это будет коротенький рассказ хотя бы на несколько часов…

Зал тонет в хохоте. Улыбается и маэстро. А потом тихонько разворачивается и тихонечко уходит в темноту кулис.

Занавес. Зал аплодирует Радзинскому стоя. Минуту, две, три. Маэстро выходит. Улыбается. Доволен.

На следующий день в разговоре с Председателем Попечительского Совета Фонда «Возрождение» Минтимером Шаймиевым Эдвард Станисталович признается: «Это был удивительный момент: мы творили, доходили до истины вместе со зрителями, чувствуя энергию друг друга».

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Эдвард Радзинский: Прошло время, когда любовь правила политикой

Удивительный феномен: обычную пресс-конференцию Эдвард Радзинский превратил в небольшую лекцию с историческими зарисовками, причем настолько живыми, что не увлечься ими невозможно. Впрочем, и пересказывать мастера слова тоже сложно. Поэтому - цитируем (подробности)